Воинская площадка

      В мои тревожные детские годы обострение международных отношений было похоже на гонку вооружений. Череда вооружённых столкновений между Северной и Южной Кореей сменялись столкновениями СССР и КНР в районе острова Даманский, войной США и дружественным Вьетнамом. По станции Нижнеудинск ночами тяжело шли военные эшелоны с замаскированной техникой и бойцами в форме на вырост. Очередной грузный эшелон притормаживал у мощенной камнем погрузочно-выгрузочной площадки, построенной в уровень с платформами. Рядом с воинской площадкой была железнодорожная больница, водонапорная башня и городок с пекарней, лазаретом, аптекой, баней, складами, караульным помещением и ярким плакатом о счастье мирного неба над головой. Воинская площадка тянулась на всю длину воинского поезда. Ширина обеспечивала возможность грузить и выгружать военную технику, продовольствие и медикаменты. Имелся хорошо устроенный вход на грунтовую дорогу к Вознесенскому военному городку. На воинской площадке находились водоразборные колонки чистой питьевой водой и бесплатная кипяточная. Вздыхала тяжело служившая в санитарном вагоне девочка мед сестричка, в колонке набирающая свежую воду. Жадно пили мальчишки в погонах кипяченую воду и таскали в вагоны тяжёлые канистры с чаем, свежий хлеб, кашу и вещмешки. Командиры осторожные в последний вагон загружали секретное оружие нашей армии.

      Война всегда начиналась внезапно и конечно, мы догадывались, что где-то она уже шла, но фронт был отдален. Выстоять на фронте, победить коварного врага можно было, только сконцентрировав воедино усилия фронта и тыла. Тыл снабжал войска боеприпасами и продовольствием, всем необходимым. Железнодорожный транспорт обеспечивал надёжную связь тыла с фронтом. Мы рассказывали друг другу легенды и простодушно спрашивали стрелочника-фронтовика в чёрной железнодорожной шинели, куда и зачем направляются военные эшелоны. Стрелочник оказался интереснейшим человеком. Жил рядом с площадкой и хорошо помнил о военной тайне, о государственных интересах, о контроле над пространством, о балансе сил. На наши наивные вопросы он отвечал своими воспоминаниями о поставках по ленд-лизу. Рассказывал про свои простоватые юные годы, как литерным эшелоном в 1941 году уезжали с этой воинской площадки воевать сибирские полки под Москву. Путейцы следили за состоянием пути. Работники депо ремонтировали паровозы. Диспетчеры, дежурные по станциям и составители поездов добивались чёткого продвижения воинских поездов. Паровозные машинисты, помощники машинистов и кочегары водили тяжеловесные поезда с высокими скоростями. Стрелочник переводил стрелочный перевод на западный путь. Паровоз, рванув, тянул вагоны с танками и миномётами за собой. На секунду притихали тыловые рабочие и служащие перерабатывающие грузы, ремонтирующие подвижной состав. На воинскую площадку медленно прибывал второй эшелон с резервным полком.

      Срочно командование днём и ночью без маскировки, перебрасывало двадцать свежих дивизий в теплой одежде с Сибири и с Дальнего Востока на запад. В теплушках по сорок штыков и не горюющий сибиряк старшина. Стрелочник добровольцем уехал в одном из таких эшелонах. Под Истрой с вагонов по снегу сразу пошли в атаку, и от их гранат огонь боёв сильней заполыхал. На войне, как на войне отвага и стойкость, подкрепленная смекалкой и военной хитростью, помогали найти сибирякам выход из самых безнадежных положений. Сибиряки с малых лет были охотниками и имели хорошие навыки использования стрелкового оружия. Умели наблюдать за местностью и противником, обладали хорошей зрительной памятью и умением оставаться незамеченным. Огонь войны не грел и в перерывах между боями умели спасаться от морозов, зарываясь в глубокий рыхлый снег. Температура в снегу всегда постоянная, и сибиряки не замерзали долгое время. Командование ставило задачу остановить и отбросить врага, рвавшегося к Москве. Началось контрнаступление сибирских дивизий, в результате которого враг был отброшен от столицы. План Молниеносной войны был сорван, и Красная армия выиграла битву за Москву. Наш стрелочник, в те годы рядовой красноармеец проявил личное мужество и отвагу, но получил тяжелое ранение. После этого три месяца находился на излечении в эвакогоспитале. Раненым слушал, как сестричка читала боевые листки и их обратной стороне этой священной бумаге начал писать свою рукопись о войне. Начал писать ее так, как писал бы ее рядовой солдат видевший многое от начала до Великой Победы. Врачи возвращали его в строй. Не долечившись попутным паровозом, убежал в свою часть на фронт бороться с врагами Родины. Своими умелыми и смелыми действиями, через воды Днепра переправился и Зееловские высоты прошёл первым. Путь к победе в Великой Отечественной войне пролегал через ожесточённые сражения, величайшие тяготы и испытания. Билось сердце горящим солнцем груди красноармейца содействующего успеху боевых действий сибирской дивизии. На серой гимнастёрке рядом с нашивками тёмно-красного и золотистого цвета знаков ранения и двумя серебристого цвета медалями «За отвагу» заблестела медаль «За боевые заслуги».

      Оставались считанные дни возвращения с Победой на родную воинскую площадку станции Нижнеудинск. Девятого мая война не закончилась, потребовались колоссальные скрытые железнодорожные перевозки войск и техники с запада на восток страны для проведения наступательных операций РККА по разгрому милитаристской Японии. Сибирская дивизия в мае месяце по Транссибирской магистрали перебрасывалась на Дальний Восток. Попили родного кипятка станции Нижнеудинск и мимо поехали эшелоны с солдатами к Манчжурской границе. Начали войну со штурма безымянных сопок, преодоления перевалов Большого Хингана, крупных рек и пустыни в составе Забайкальского фронта. При помощи монгольской народно-революционной армии, ликвидировали группировку в Хайларском укреплённом районе, и вышли на маньчжурскую равнину. Чтобы ускорить капитуляцию японских гарнизонов в крупных городах и увеличить темп продвижения в сложных природно-климатических условиях войск, использовали скорость и всепогодность железнодорожного транспорта. Победили в Хингано-Мукденской наступательной операции и по пути домой, снова встретив знакомые освобождённые сопки на местах былых боёв, махали им на прощание рукой. Второй День Победы над Квантунскими самураями отмечал стрелочник-фронтовик второго сентября. На воинской площадке жёны и матери днём и ночью украдкой с горечью плакали, очень ждали. Погостив в чужих краях, родные и близкие солдатики возвращались с фронта в уютные тёплые родимые дома.

      Время многое стирало в памяти, но кое-что сохранилось. Впечатления, переживания из солдатских воспоминаний отразилось в рукописи, написанной простым карандашом на пожелтевших боевых листах и школьных тетрадках. Рукопись рядового солдата не хранилась в архиве комнаты боевой и трудовой славы, а лежала дома у воинской площадки и хранила светлую память о героях войны. Несмышлёным мальчикам он показывал эти заветные тетради и читал некоторые строчки об отдельных событиях, участником и свидетелем которых был лично. Пожилой стрелочник-фронтовик мечтал написать и издать книгу, но не придумал ей название. Солдат-фронтовик толковал нам, что-то о временном замирении и о том, чтобы строить будущее, надо знать прошлое.

      Образ военного времени, в котором прошло моё детство, всегда присутствовал в жизни страны. С чувством гордости слушал я удивительнее сюжеты о героях освободителях, жестоких битвах и трудовых подвигах железнодорожников. В День Победы на урок мужества в библиотеке железнодорожной школы № 9, мы с учительницей стали приглашать стрелочника-фронтовика для продолжения чтения рассказов о победных приключениях. Пожилой ветеран приходил на встречу, в гимнастёрке с нашивками тёмно-красного и золотистого цвета знаков ранения, двумя серебристого цвета медалями «За отвагу», медалью «За боевые заслуги», медалью “За победу над Японией” и георгиевской ленточкой. С каждым годом заметно старел с сединою на висках солдат освободитель, а светлый праздник День Победы превращался в праздник современности, геройски выстоял и помолодел в борьбе времён.

      Русин Сергей Николаевич

      Моя Тофалария

Мужественный изыскатель

      Железная дорога, строившаяся в мои детские годы на территории Красноярского края, Республики Хакасия и Иркутской области, являлась продолжением железной дороги Новокузнецк - Абакан. Строительство 647 километров дороги Абакан - Тайшет было объявлено комсомольской ударной стройкой. На строительство добровольно или по общественному призыву ехали молодые ребята со всего СССР. Лица героев стройки не сходили с газетных полос, о них сочиняли песни. Обещали социальные и материальные льготы. Нижнеудинские путейцы, машинисты, мостовики, землекопы уезжали на строительство. Читая дневники Кошурникова романтики мальчишки из нашей железнодорожной школы №9, сбегали на стройку без путёвок. Мужественный изыскатель неутомимой энергией, горячей душой зажигал огонек в сердцах мальчишек и был примером, увлекая в путешествия. Подвиг изыскателей трассы, одна из ярчайших и трагических страниц истории освоения Восточных Саян.

      Идея строительства железной дороги, через Саянские хребты соединяющая Великий Сибирский Путь с большой территорией месторождений угля Кузбасса появилась давно, но неоднократно откладывалось. Специалисты, не раз пытавшиеся провести рекогносцировку, докладывали, что согласно техническим условиям, прокладка железной дороги через Саяны невозможна. Иностранные газеты писали, что такая дорога невозможна в инженерном отношении и Россия ее не построит. Из-за сложного рельефа, больших перепадов высот, вариант трассировки линии, наиболее целесообразным и оптимальным через Саяны выходом на станцию Нижнеудинск признавал главный инженер проекта Александр Кошурников. В горах геологами были обнаружены крупные месторождения железных и марганцевых руд. В разгар битвы за Сталинград, так необходима была для фронта железная руда. 5 октября 1942 года экспедиция в составе инженера Алексея Журавлёва и техника Константина Стофато, под руководством потомственного строителя железных дорог, одного из самых опытных в стране изыскателя Кошурникова отправилась по маршруту Нижнеудинск - Абакан. Большей частью путь пролегал вдоль узкой долины с множеством порогов реки Казыр. Тувинские таёжные кочевые оленеводы называли злую реку Казыр, затерянную в самом центре Саян и замерзающею в конце октября, свирепой. У Базыбайского, Верхне Китатского и Убинского каскадных порогов в пенных ямах, котлах и в местах падения воды с крутых сливов долго не замерзала. С рёвом сжимаясь в узких протоках, мерилась силой с крутыми валунами. Бочки, пороги, сливы, валы, нагромождения камней и скальных обломков в русле, такие опасности подстерегали везде.

      Кошурников с энтузиазмом занялся трассированием и проектированием дороги в сибирской тайге и самолётом вылетел из Нижнеудинска в село Покровское и затем в Тофаларский посёлок Верх-Гутару. Вышел отряд с опозданием почти на месяц 5 октября. Торопились до глубокой зимы успеть обследовать белые пятна плохой топографической изученности и собрать необходимый материал для выбора направления сложнейшей трассы. Полевой отряд с грузом оборудования и продуктами питания сопровождал на вьючных оленях тофаларский каюр из кочевых таёжных оленеводов и охотников Холямов. Забирались они по звериным тропам в нетронутые таёжные дебри. Визуально изыскатель искал самый правильный проход по реке Казыр в хаосе горных нагромождений. Героическому отряду предстояло пройти 200 с лишним километров по практически нехоженым местам, без карт, наметить маршрут будущей трассы. По нему проложить железную дорогу через 700-километровый барьер труднодоступного горного хребта Восточного Саяна, вставшего поперёк пути Южно-Сибирской магистрали и соединить ее с дорогой Тайшет - Лена.

      Изыскатель отмечал удобство трассировки линии вдоль Казыра. От Верх-Гутары начался тяжёлый путь маленькой экспедиции Кошурникова. Обгоняя начало зимы, отважные исследователи с душевной силой и безграничным мужеством продвигались по безлюдной, суровой, дикой тайге и горным перевалам. На оленях, за неделю отряд достиг Казыра и двинулся вниз по реке. Погода портилась, зима наступала раньше обычных дней. Через колючие заросли по своенравным, грозным порогам, завалам и прижимам, скальным выходам, опускающимся вертикально, в русло горной реки. Под непрерывным дождём со снегом боролись исследователи за каждый метр пути. Спички размокли, от одежды и обуви остались одни лохмотья, припасы закончились, перевалы закрылись. Казыр начал замерзать. Вплотную к воде подступали скалы, а между ними - завалы из поваленных деревьев. Обходя скалы и пробиваясь через бурелом, шёл отряд, торопясь обогнать время. Бурная река катила по дну огромные камни и ломала на порогах стволы деревьев. В каньонах, где поток заключен в отвесные скальные стены, исчез мох – корм для оленей. На крутом спуске к реке, с горечью седой каюр курил трубку оставляя затёс на лиственнице. Пришлось погонщику вьючных оленей перевозивших грузы отряда повернуть назад. Идти с поклажей было неимоверно трудно. Сколотили плоты и сплавлялись по реке, но она разбивала их один за другим о пороги и появившиеся торосы. В отчаянном положении, понимая, что приближается трагическая развязка. В этих условиях инженеры выполняли свою работу на высочайшем уровне, все, пройденные 180 км маршрута. Кошурников вёл дневник, оценивая местность, подробно описывая берега Казыра, его излучины и притоки, геологическое строение намечаемой трассы, набрасывал чертежи, брал образцы породы, отмечал удобство трассировки линии вдоль реки. Слабея, выражалась чрезмерная сонливость. Стоило только остановиться и сесть, как сейчас же начинал засыпать. От небольшого усилия кружилась голова. Трагическое событие могло бы не произойти, если бы не целый ряд маленьких, на первый взгляд совершенно незначительных, ошибок. Спешка, пренебрежение опасностью, оказались не лучшие свойства в трудном походе. Не приняли мудрого решения спустить плот без людей, и собрав остатки сил в обход пробираться по скалам. Если бы при последней ночевке совершенно мокрые, они просушились. Если бы не опухли лица, руки и, главное, ноги. Если бы исследователи были немного опытнее и осторожнее.

      Дерзкий экспедиционный отряд проектных изыскателей Сибтранспроекта прошёл по горам Саян неудачно. Диким зверем река, ломая плот, задёрнула его разбитые щепки под лед. Только одному Кошурникову удалось добраться до берега, но он замерз. Поиски, экспедиции не вышедшей в условленный срок к предгорьям Саяна начались в начале 1943 года. Удалось обнаружить три мешка с вещами и продуктами. Надежда, что отряд спасся ещё оставалась. Среди таёжников ходили слухи, мол, Кошурников увел группу через границу в Туву на высокогорное стойбище оленеводов – по хребту Эргак-Таргак-Тайга. Через год после исчезновения группы 4 октября рыбак посёлка Нижне-Казырский Иннокентий Степанов нашёл останки изыскателя в форменном кителе, счетную логарифмическую линейку с инициалами Кошурникова, барометр-высотометр, буссоль, теодолит, нивелир. Под тонкой корочкой льда прилипшие к прибрежным камням листочки исписанной бумаги из дневника, где каждое слово – правда. Вот как рассказала об этом последняя запись в дневнике сделанная замерзающей рукой Кошурникова:

      "3 ноября, вторник. Пишу, вероятно, последний раз. Замерзаю. Вчера произошла катастрофа. Погибли Костя и Алеша. Плот задернуло под лед, и Костя сразу ушел вместе с плотом. Алеша выскочил на лед и полз метров 25 по льду с водой. К берегу добраться помог ему я, но вытащить не мог, так он и закоченел наполовину в воде. Передвигаюсь ползком. Очень тяжело. Голодный, мокрый, без огня и пищи. Вероятно, сегодня замерзну".

      Дневник оказался настоящим свидетелем мужества и героизма отважного отряда. Из него мальчишки железнодорожной школы узнали о судьбе жизнерадостного и всегда бодрого, весёлого инженера - изыскателя Кошурникове и его товарищей, до последних минут жизни оставшихся верными служебному долгу. Участники экспедиции погибли на Казыр-реке, не дойдя 40 километров до пограничной заставы Нижняя Тридцатка.

      Несмотря на содержащиеся в дневниках положительные отзывы Нижнеудинском направлении, строители в дальнейшем выбрали Тайшетское. Изыскания продолжил ученик Кошурникова Евгений Алексеев. В 1955 году была завершена съемка всей трассы и проведены наземные привязочные работы. На изыскании трассы работало более 20 экспедиций и партий. Несмотря на то, что теперь они были вооружены и оснащены куда лучше, чем маленький отряд Кошурникова, и на применение авиации, изыскателям приходилось нелегко в горах. Там, где олени не могли пройти, люди тащили груз в рюкзаках на себе. На самом трудном участке трассы - на переходе через основной хребет изыскатели ходили пешком в поисках наилучших проходов в горах, перевалов, удобных подходов к ним.

      Новая дорога пересекла малодоступный район Саяны, край, таящий в своих недрах несметные богатства. Два раза поворачивала на 180 градусов и проходя через тоннели и по Козинскому виадуку высотой 65 метров. На трассе дороги пробили 9 тоннелей. Самые длинный тоннель Манский 2487 метров. На подъемах к перевалам трасса строили по прижимам вдоль горных рек, пересекая крупные реки Енисей, Абакан, Туба, Мана, Агул, Бирюса.

      29 января 1965 года по построенной магистрали, из Абакана в Тайшет, прошёл первый поезд. Километраж 1034 км начинался в Новокузнецке и шагнул в Тайшет. Трасса мужества и свирепая река Казыр, по берегу которой должна была пройти железнодорожная ветка Абакан-Нижнеудинск, а не Тайшет, так и не увидели друг друга. Как пролегли бы стальные рельсы, завершись экспедиция удачно? В любом случае, люди, благодаря которым стали нам ближе овеянные легендами Восточные Саяны, достойны уважения. Развились деловые и моральные качества самоотверженных молодых ребят из Нижнеудинска, прошедших при строительстве этой магистрали школу жизни. Многие путейцы, машинисты, стрелочники и строители остались работать и жить на новой линии. Командирский корпус отделения дороги переехал из Нижнеудинска в Тайшет. Станция Тайшет стала крупным железнодорожным узлом, где ныне заканчивается трасса Южсиб и начинается Байкало-Амурская магистраль.

      Русин Сергей Николаевич

      Моя Тофалария

Ажурный виадук

      Приходил пожилой строитель виадуков, постоять на перроне, чтобы при подъеме без перил на свое детище поверить в везение. Он сконструировал железный пешеходный мост над бесконечною железнодорожною сетью. Много лет назад выстроил мост над пропастью прощания и сам стал немного другим. Мост возвышался над поездами, спешившими навстречу друг другу из далёкой тьмы. В сером дыму чёрные паровозы, вагон за вагоном мчали, шпалы обгоняя, по рельсам за счастьем. В колёсном перестуке гудели протяжно гудки. В зимнем солнечном свете восходящих лучей, ажурный виадук, очнувшись от грёз полной луны, парил в небесной глубине. Кружевной виадук искусно собранный из тонких металлических уголков и заклёпок легко подымался ввысь золотою цепью и сладко щемил бесприютное сердце.

      Конструктору виадуков были известны тайны чисел, букв, слов и мер. Набравшись храбрости с биением сердца, с улыбкой, молча из раза в раз жадно поднимался по ступенькам крутого виадука. Он любил с высоты наблюдать за жизнью. Ввысь над струями упругих рельсов разлуки на мгновенье очиститель поднимался. Прижимался к несгибаемым железным фермам. Отрадно, позабыв усталость, строитель оставался собой и смотрел сверху на роспись мира. Солнца яркими лучами блестели рельсы, убегающие от земли до небес. Ажурный виадук сиял радужной триумфальной аркой, взлетев над стальными рельсами, удивлённо, раскинув крепкие крылья. Сквозь сквозные опоры виадука и очертания долгого пути сердце для солнца строитель открыл. Время ожило в кружевах виадука, на краю металлических конструкций, ускоряло отсчёт.

      Сбросив с плеч волнение и груз расставаний, с биением сердца скользила слеза. С отдельных неровных дорог, по ажурному виадуку, никуда не сворачивая, люди держась за руки, шли по воздуху над параллелями златотканых кружев рельсов уносящих беспечные паровозы далеко к вечной надежде. Путь невесомой арки ложился иначе. Виадук время разочарования растягивал, как бесконечное видение. Глотая дым ожиданий, доверчивые люди спешили по причудливому воздушному замку прямо за иллюзорной удачей. С виадука на опустевший перрон, как будто в золотую шапку бросали мелкие медные монетки и пуговицы. Прилипая к платформе, монета дарила везение в личной жизни. Пуговица, падая на паровоз, приглашала везение. Прилипая реверсом к шпалам, монета поправляла здоровье. Прилипая аверсом к рельсу, меняла жизнь в лучшую сторону. Если пуговица застывала на вагоне, уезжала она за удачей. С виадука отражаясь в злате лучей закатного солнца, перрон из кипарисовых досок был похож на икону с мелкими грошиками.

      С надземного пешеходного моста над железнодорожными путями глядя на солнце в ярких видениях, поцелуи удачи терялись в годах. Сияли солнечные брызги вечерней зари сквозь небесные витражи в истязаниях прошлого, в миражах воспоминаниях встречающего времени. Мерцали образы мечтаний о прошлом – настоящем, тревожа сердце. Строитель бросил монету в оправдание, а может на счастье, но загадать не посмел желание. В чистом небе гадания блеснула монетка расправленными крыльями. Крутясь безразлично, монетка попала в столб, отскочив, задержалась на опорах моста и полетела ребром в щебёнку. Строитель виадуков, понял, что монетка-копейка легла на медное счастье. Монетку на счастье подняла убогая побирушка грез. Бездомная бродяжка возвращалась с края заброшенного перегона сюда вновь и вновь. Она сделала остановку у вокзального виадука. Сочиняла, фантазировала и завязла в роли прислуги. От встречных людей мелочные иллюзии принимала. Побирушку грез звали позабытая любовь. Милосердные пешеходы из будничных дней бросали судьбу ей под ноги. Бессердечные прохожие с виадука бросали бедняжке любви замечания. Упреки, злословие и порицания не слышала любовь. В сладостных грезах не было горя, злобы, серости будней и слезок. Она мечтала отдать частичку себя доброму сердцу и в нём поселится навечно. Воображала в добром сердце лаской согреться в зимнюю стужу и чёрную ночь.

      Очнувшись, попрошайка грёз с милосердным грошом до орбиты подзаборной звезды в угрюмой реальности готовилась стать безденежным счастьем. Нищенка любовь сутулая, хромая, взяла и взошла по высоким ступеням на виадук, как в небесный храм. Все гроши грёз, что за день собрала, веером высыпала с высоты на перрон вокзала. Под тяжестью медного металла обрушилась чёрствая часть отчетливой тени во влюбленных сердцах у людей, и исполнились все их желания. Она знала пути к осуществлению людских мечтаний. Любовь показала все направления, и правильный выбор люди сделали сами, прислушиваясь к тому, что говорило очищенное сердце.

      Жизнь виадука продолжалась над невзгодами и суетой поездов спешивших по железным нитям в неведомые дали. В поезде времени топ - кран не нажимали. Чувств бедной любви неразумные люди в реальности не разделяли. Платили за трепетность и верность непониманием. Судили других за ошибки строго. Ссоры, обиды не забывали. К примирению с милыми теряли мостик, над трудностью страданий дороги. Продать успели любовь за ломаный, фальшивый грош. Слезу смахнув, жалкая любовь уносила мечты разгоняющие печали из волшебных снов. Уносила сладкие грёзы сирая любовь по нечёткому жизненному следу серой бессмысленности хрупких нисходящих ступенек.

      Романтик вечный, строитель виадуков чувствовал себя виноватым за предательство чёрствых людей. Ошибку понял. Ускользала любовь. Надеялся сердцем, что время замрёт, и над виадуком вспять пойдёт. Позабыв на время терзания прошлого, сердце строителя виадуков в немых и тщетных слезах просило новой счастливой встречи, не давая высоким желаньям остыть. Боясь равнодушных людских взглядов тайную радость ликующей арки, носил с собой в сердце. Строил в своем сердце триумфальную арку путешествий в сладкие грёзы над стальными путями разлуки. Арку победы любви над призраком забвения и сердечных мук, где любовь назначит свиданье. Строитель виадуков реально построил своеобразный мост от безумия тоски растерзанного сердца к надорванному сердечку. Между ведением и реальностью тонкий мостик мысленной связи, сокращающий для любви расстояния. Строитель построил торжественный свод понимания, по которому можно было с другой стороны пугающей грязи каждому встречному, короткой дорогой назад вернуться и открыться любви заполняющей сердце счастьем.

      Русин Сергей Николаевич

      Моя Тофалария