Гремел состав, паровоз дышал огоньками, летел вагон, сквозь болота и сосны к линии горизонта, возможно, приближался к сердцу очаровательной тайги. Ветер с запахом багульника обдувал вагоны. Шатаясь нелепо, я ехал в вагоне с тормозной площадкой. В части товарного вагона с приводом ручного тормоза и стоп-краном. Прошлые годы здесь размещались работники поездной бригады, обслуживающие поезд. На тормозных площадках таких вагонов располагались тормозильщики, которые по сигналу с паровоза вращением штурвала ручного тормоза приводили в действие тормозную систему вагонов. Потому через каждые три вагона в состав поезда включали тормозные вагоны. В мои школьные времена начиналось внедрение автотормозов, которые приводились в действие с локомотива на все оси состава. На вагоны этого типа устанавливали новое тормозное оборудование, при этом тормозные площадки не удалялись и я подхваченный ветром, с удовольствием уносился к зарослям багульника.
Я всегда жаловался, что меня тормозят, не отпускают в путешествия, самостоятельные походы. Мне казалось, что мне не доверяли, не отпускали ездить на паровозах одного в тайгу на весь день. Горестным молчанием грусть сгибала плечи. Наверное, считали меня маленьким глупым ребёнком. Я терпеливо ждал чудес. Чуть зажжётся воскресный свет, ездил в тайгу с мамой и как зеркало, повторял за ней все поступки. Отражал все её хорошие качества, но и то чего не видно было на первый взгляд, чувства природы. Если тайга была тёплая и добрая, то и я старался быть добрее. В этом мире, полном тайн, загадок, красоты покидали проблемы, а радость жизни становилась почти осязаемой. Прекрасное чувство природы бурно входило в моё сердце. Восхищался красотой. Особо чутко воспринимал нахлынувшие чувства, и начинал задумываться, в какой форме исторгнуть их позже так, что дрогнули сердца и других людей. Я чувствовал, возможно, обладаю этим даром. Для меня тайга была живая, пробуждала зоркую наблюдательность, точность зрительной память. Я видел её и выражал чувства, которые не мог удержать взаперти. Я говорил с ней, наслаждаясь эмоциональными оттенками, раскрывая нараспашку сердце. Сильным толчком одушевлять природу стали подсказки моей мамы и хорошие, вовремя прочитанные книги.
Там, в стороне от железной дороги и вагончика с тормозной площадкой, я находил неизвестную тропинку. Здесь не было ни рельсов, ни семафоров, ни знаков. Я полагался на то, что собственными видел глазами. И простодушно отпуская тормоза, собственными чуть слышно шёл ногами. Мной двигала радость первопроходца, не теряющего твердую почву под ногами. Шёл далеко в глушь каменных кустов. Стоял на осыпях, покрытым мхом, и снова шёл в глубину багульниковой тайги. Смотрел в далёкие дали и себе под ноги. В объятьях цветочной тишины стелющегося багульника, сердце отдыхало. Скромный и невзрачный багульник, влюбляясь в солнце, украсил собою все горные вершины. Невесть откуда взявшимися цветами сиреневым с пурпуром пламенем разгораясь. Трепетно раскрылись небольшие розовые лепестки. На веточках кустарника расцветали в огромном количестве и покрыли слегка лиловым облаком горно - таёжный мир. Смотрел, как в небе ясном и чистом посреди лазури приземистого кустарника догорала нежная заря. Восходящее солнце лучистое целовало рассветом обмелевшие камни и нежные цветы. Розовый лес сосновый золотые стволы, зелень кроны взметнул до небес красиво. В густой тайге снежно-розовые цветки багульника очаровывали прекрасно приторно - приятным ароматом. В сиреневых чудесах багульниковая тайга. Розовые лепестки сияли в щелях между камнями и в зеркалах родников с кристальной водой.
В поисках багульникового горизонта в таёжном тумане и лучах восходящего солнца входил во вкус. Казалась, что в нём спрятана какая-то удивительная и никем не разгаданная тайна. Шёл догонять, а горизонт все отдалялся. На вершине красивейшей горы открылись прекрасные просторы. В прозрачном солнечном свете сияла линия вдали, где небо касалось земли. Багульниковый горизонт горел подобного по окраске и нежности свету утреннего солнца. Пытался, приблизиться, но не мог дойти до края багульниковой земли. Ощущал сердцем. Пытался заглянуть за солнечно-цветочный горизонт, но страдающий ветер шептал, зачаровывал у гранитных скал. Подаянием талым плакали белые берёзы. Слезами умоляла горная роса вся в радужных красках, напоминая, что ждёт и красноречивее слов смотрит растерянно мама. Глаза ее грустят, а она всё ждет и верит. Таёжное время наладило вдруг тормоза. Прекращая погоню за цветочной мечтой, нужно идти домой.
Обратно я решил возвращаться не пригородным поездом с остановки опорного пункта. Выбрал старый маршрут. Вздумал на ходу запрыгнуть на тормозную площадку товарника замедляющего свой ход на крутой кривой с предупреждением. Недолго ждал. Пропустил пассажирский поезд. Вскоре появился желанный состав. Товарные вагоны и платформы колёсами в такт стучали, мелькали тормозные площадки. Во всю прыть бежал по насыпи к заветному вагону с желанной тормозной площадкой. Подпрыгнул и на ходу в ржавый поручень рукой вцепился. Не сорвался с подножки, не разжались пальцы. В фиолетовую даль убегали откос покрытый щебёнкой, пурпурный обман и болото с лунным льдом под кочкой. Недосягаемый багульниковый горизонт вновь отдалялся быстрее. Он был везде. Он был повсюду, на каждом шагу и в прыжке к тормозной площадке.
Путевой обходчик с сигнальным рожком и кондуктор поезда товарного, не заметили мой удачный прыжок. Не путая стороны света, поезд стук, не прерывал. Не отказались тормоза. У счастья тормоза не работали, прекрасное, необыкновенное и сказочное было всегда рядом. Драгоценный миг-мгновенье уносил с собой. Встречный ветер нежно бил в лицо. Волосы и дрожащие плечи обдувал. В глазах застывали слёзы. Я реально чувствовал, словно лёгкими лепестками багульника летали перелётные птицы по краю бескрайней тайги. Светоносное солнце уходило за горизонт, пурпурно-золотым багульниковым закатом, окрашивая живую тайгу и ликующее небо. Мысленно стоял во времени обдуваемым ветром, шевелил онемелой рукой, явь, с отчетливой резкостью, перекрашивая в память.
Комментариев нет:
Отправить комментарий